А. П. Чехов

Письма за 1895 год. Часть 4

Перейти к письму: 1547, 1548, 1549, 1550, 1551, 1552, 1553, 1554, 1555, 1556, 1557, 1558, 1559, 1560.

1546. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ

25 марта 1895 г. Мелихово.

25 март.

Ваш cher maоtre* виноват перед Вами адски. Я давно уже прочел рассказ, и он мне очень понравился, но я медлил отвечать, медлил вместе со снегом, который не спешит таять и наводит на меня уныние.

В Вашем последнем рассказе очень много действующих лиц; это и достоинство и недостаток. Лица интересны, но они толпятся, разбивают на 1000 частей внимание читателя и, расплывшись на пространстве одной небольшой "деловой бумаги", не оставляют в памяти оного читателя резкого следа. Что-нибудь из двух: или меньше персонажей, или пишите роман. Выбирайте. По-моему, надо писать роман. Очевидно, сама судьба гнет к роману, если при всякой желании написать рассказ Вас начинает искушать целая масса образов и Вы никак не можете отказать себе в удовольствии втиснуть их всех в одну кучу. Поручаю себя Вашим святым молитвам. Преданный и готовый к услугам по гроб жизни

А. Чехов.

* дорогой учитель (франц.)

1547. Ал. П. ЧЕХОВУ

27 и 29 марта 1895 г. Мелихово.

27 март. Мелихово.

Достоуважаемый Братец!

Приводя в порядок свой архив, я сортирую письма по соответствующим группам: писательские отношу к писательским, родственные - к родственным. Относительно же Ваших писем я нахожусь в совершенном затруднении, не зная, куда их отнести - к писательским или родственным. Чтобы не обидеть Ваших писательских или родственных чувств предпочтением какой-либо одной из этих двух групп, я пока нахожу наиболее удобным отнести Ваши письма к группе просительских, так как Вы человек бедный и пьющий.

В архиве я нашел много писем и документов, принадлежащих Вам и для Вас лишь интересных. Сии бумаги я запечатал и вручу Вам при свидании в Мелихове, куда мы ожидаем Вас на Святой неделе. Весна уже началась, и все пернатые, забыв всякое приличие, удовлетворяют свои естественные надобности и таким образом превращают мой сад и мои леса как бы в дома терпимости.

Вся наша фамилия здравствует. "Нашу пищу" мать получает и очень довольна.

С истинным почтением имею честь быть Ваш брат в благодетель.

А. Чехов.

Р. S. Напишите, когда приедете, чтобы мы могли приготовить Вам место в людской. Телята Вам кланяются.

Наталии Михайловне, Коле, Антону и Михайле нижайший поклон и благословение навеки нерушимо.

Это письмо, по случаю распутицы, пошло на станцию лишь 29-го. Прилетели скворцы и жаворонки. С праздником!!!

1548. А. С. КИСЕЛЕВУ

29 марта 1895 г. Мелихово.

Простите, дорогой Алексей Сергеевич, конвертов для визитных карточек у меня нет, за семикопеечной маркой не хочется посылать к лавочнику, и потому я поздравляю Вас не совсем обычно - открытым письмом. Поздравляю и желаю Вам и всем обитателям милого незабвенного Бабкина счастья.

В промежуток времени между приездом из Петербурга и отъездом в Мелихово я прожил в Москве 18 часов и не успел побывать у Ваших. На Фоминой неделе побываю. Наши Вам низко кланяются и поздравляют. Холодно.

Ваш А. Чехов.

95, III, 29.

На обороте:

г. Воскресенск, Моск. губ.

Его высокородию

Алексею Сергеевичу Киселеву.

1549. А. С. СУВОРИНУ

30 марта 1895 г. Мелихово.

30/III. Мелихово.

Панова 5 — 6 лет назад, когда я знал ее, была недурна собой, но актриса она неважная; в "Ганнеле" она будет играть вяло и кисло, не обнаруживая никаких качеств; впрочем, хвалить ее будут. На Святой в Петербурге будет оперировать труппа Корша. Сей тенором говорящий антрепренер, вероятно, приедет приглашать Вас. Побывайте на "Madame Sans Gene" и посмотрите Яворскую. Если хотите, познакомьтесь. Она интеллигентна и порядочно одевается, иногда бывает умна. Это дочь киевского полицеймейстера Гюбеннета, так что в артериях ее течет кровь актерская, а в венах полицейская. О преемственности сих двух кровей я уже имел удовольствие высказывать Вам свое психиатрическое мнение. Московские газетчики всю зиму травили ее, как зайца, но она не заслуживает этого. Если бы не крикливость и не некоторая манерность (кривлянье тож), то это была бы настоящая актриса. Тип во всяком случае любопытный. Обратите внимание. Если интересуетесь пьесами, то поглядите у Корша первый акт "Романтиков".

У нас уже весна, но снегу целые горы, и неизвестно, когда он растает. Чуть солнце спрячется за облако, как от снега начинает дуть холодом и становится отвратительно. Маша уже работает в парниках и цветнике, утомляется и постоянно сердится, так что ей не нужно читать фельетона Смирновой. Хороший совет дает Софья Ивановна, девицы прочтут и спасутся; одно только неизвестно: куда сбывать яблоки и капусту, если имение далеко от города, и из какой материи шить платье, если рожь вовсе не продается и у хозяйки нет ни гроша. В имении трудом рук своих и в поте лица прокормиться можно только при одном условии: если будешь работать сам, как мужик, невзирая ни на звание, ни на пол. На рабах теперь не выедешь, надо самому браться за косу и топор, а если не умеешь, то никакие сады не помогут. Успех в хозяйстве, даже маленький, в России дается ценою жестокой борьбы с природой, а для борьбы мало одного желания, нужны силы телесные и закал, нужны традиции - а есть ли всё это у барышень? Советовать барышням заниматься сельским хозяйством - это всё равно что советовать им: будьте медведями и гните дуги.

Христос воскрес! Вас, Анну Ивановну, Настю, Борю и всех Ваших поздравляю и от всей души шлю пожелания счастья. Это письмо придет к Вам на Пасху.

У меня уже нет денег. Фюйть! Но живу в деревне, ресторанов нет, извозчиков нет - и деньги как будто бы не нужны.

Алексей Петрович прислал мне великолепные часы.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Сестра кланяется.

1550. В. В. БИЛИБИНУ

2 апреля 1895 г. Мелихово.

95,2/IV.

Спасибо за письмо, милый Виктор Викторович, поздравляю с праздником Вас, Анну Аркадьевну и чад Ваших. Отвечаю на Ваши вопросы. Как поживаю? Тай себе. Старею, и ничего больше. Что пишу? Ничего. Куда думаю уехать летом? Никуда.

Ваша болезнь относится к разряду тех, которые проходят с возрастом. Чахнуть, киснуть и недомогать перестанете еще не скоро; пока не произведут Вас в статские советники и не дадут Вам Владимира на шею, не ждите облегчения. Конечно, было бы недурно переменить климат, но так как это невозможно, то и толковать нечего.

У Толстого я еще не был.

Из Петербурга я бежал, потому что стало вдруг противно ничего не делать и изображать гостя. В следующий раз, когда приеду в Петербург, найму себе квартиру.

В "Русских ведомостях" я печатаюсь в неопределенные сроки, в те месяцы, когда редакторствует Соболевский. У меня накопилось 1036 сюжетов для мелких рассказов, и я засяду за них, когда потеплеет.

Мне стали высылать "Осколки". Это последствие визита, какой нанес мне Н<иколай> А<лександрович>. Он (т. е. Н. А., а не визит) опустился физически, обрюзг и, по-видимому, проживет еще не долго. Стал добрее и мягче.

Пишите водевили. Пишите водевили. Купите себе попугая и научите его кричать Вам каждую минуту: пишите водевили. Предполагая, что из пяти водевилей только один дает хлеб, каждому искусившемуся надо писать их 150. Вам, стало быть, осталось написать еще 130, а затем можете почить на лаврах. Детям пригодятся водевили, ибо дадут они пенсию все-таки изрядную.

Где Вы живете? Я боюсь, что это письмо не скоро дойдет до Вас.

Будьте здоровы, приезжайте ко мне и верьте в мое искреннее расположение к Вам. Пишите.

Ваш А. Чехов.

Молодой человек, кончивший университет, юрист, коллежский секретарь, податной инспектор, желал бы поступить в почтмейстеры приличного города. Что он должен для этого сделать? Какими качествами обладать?

1551. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ

2 апреля 1895 г. Мелихово.

2/IV. Ст. Лопасня.

Многоуважаемый Иван Иванович! А. В. Жиркевич, живущий в Вильно (с ним я не знаком), прислал мне свой рассказ, напечатанный в "Вестнике Европы". Мне кажется, что если изменить заглавие и кое-что вычеркнуть, то рассказ пригодился бы для Вас. Буде он понравится Вам, я спишусь с автором; адрес его мне известен.

Как Вы поживаете?

Крепко жму Вам руку,

Ваш А. Чехов.

На Фоминой неделе я буду в Москве. Хочу отправиться к Льву Николаевичу.

1552. А. В. ЖИРКЕВИЧУ

2 апреля 1895 г. Мелихово.

95 2/IV. Ст. Лопасня, М.-К. д.

Многоуважаемый Александр Владимирович, на нашей станции не выдают заказной корреспонденции, и потому Ваше письмо всё это время лежало в Серпухове, и если бы не выручил сотский, который по субботам ходит в город, то Вам долго бы еще пришлось ожидать от меня критики.

Ваш рассказ мне очень понравился. Это хорошая, вполне интеллигентная, литературная вещь. Критиковать по существу положительно нечего, разве только по мелочам можно сделать несколько неважных замечаний. Сегодня первый день праздника, около меня толчется народ, писать приходится урывками, и потому разрешите для легкости излагать эту критику по пунктам:

1) Название рассказа "Против убеждения…" - неудачно. В нем нет простоты. В этих кавычках и трех точках в конце чувствуется изысканная претенциозность, и я подозреваю, что это заглавие дал сам г. Стасюлевич. Я бы назвал рассказ каким-нибудь одним словом: "Розги", "Поручик".

2) Рутинны приемы в описаниях природы. Рассказ должен начинаться с фразы: "Сомов, видимо, волновался", всё же, что раньше говорится о туче, которая улеглась, и о воробьях, о поле, которое тянулось, - всё это дань рутине. Вы природу чувствуете, но изображаете ее не так, как чувствуете. Описание природы должно быть прежде всего картинно, чтобы читатель, прочитав и закрыв глаза, сразу мог бы вообразить себе изображаемый пейзаж, набор же таких моментов, как сумерки, цвет свинца, лужа, сырость, серебристость тополей, горизонт с тучей, воробьи, далекие луга, - это не картина, ибо при всем моем желании я никак не могу вообразить в стройном целом всего этого. В таких рассказах, как Ваш, по-моему, описания природы тогда лишь уместны и не портят дела, когда они кстати, когда они помогают Вам сообщить читателю то или другое настроение, как музыка в мелодекламации. Вот когда бьют зорю и солдаты поют "Отче наш", когда возвращается ночью командир полка и затем утром ведут солдата наказывать, пейзаж вполне кстати, и тут Вы мастер. Вспыхивающие зарницы - эффект сильный; о них достаточно было бы упомянуть только один раз, как бы случайно, не подчеркивая, иначе ослабляется впечатление и настроение у читателя расплывается.

3) Рутинность приемов вообще в описаниях: "Этажерка у стены пестрела книгами". Почему не сказать просто: "этажерка с книгами"? Томы Пушкина у Вас "разъединяются", издание "Д<ешевой> библиотеки" "прижато"… И чего ради всё это? Вы задерживаете внимание читателя и утомляете его, так как заставляете его остановиться, чтобы вообразить пеструю этажерку или прижатого "Гамлета", - это раз; во-вторых, всё это не просто, манерно и как приём старовата. Теперь уж только одни дамы пишут "афиша гласила", "лицо, обрамленное волосами"…

4) Провинциализмы, как "подборы", "хата"; в небольшом рассказе кажутся шероховатыми не только провинциализмы, но даже редко употребляемые слова, вроде "разнокалиберный".

5) Детство и страсти господни изображены мило, но в том самом тоне, в каком они изображались уже очень много раз.

Вот и всё. Но это всё такая мелочь! По поводу каждого пункта в отдельности Вы можете сказать: "Это дело вкуса" - и будете правы.

Ваш Сомов, несмотря на воспоминание о страстях господних, несмотря на борьбу, все-таки наказывает солдата. Это художественная правда. В общем рассказ производит то впечатление, какое нужно. "И талантливо, и умно, и благородно"*.

За фотографию и за лестную надпись приношу Вам мою сердечную благодарность. Свой портрет вышлю Вам, когда сам получу.

Погода отвратительная.

Желаю Вам всего хорошего, поздравляю с праздником.

Ваш А. Чехов.

* Это из одной моей повести. Когда меня ругают, то обыкновенно цитируют эту фразу с "но".

1553. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)

3 апреля 1895 г. Мелихово.

3 апр.

Христос воскрес, милый Александр Семенович! Поздравляю Вас и Вашу семью с праздником и желаю всего хорошего.

С оным журналом я уже не имею никаких сношений. В Петербурге мне сказали, что я должен не г-же Ремезовой, а бывшему издателю, который мой аванс взял на себя.

Снегу еще на аршин. По-видимому, нескоро еще вы оседлаете свой велосипед.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

На обороте:

Москва.

Грузины, Б. Тишинский пер., д. Пашкова,

Его высокородию

Александру Семеновичу Лазареву.

1554. Г. М. ЧЕХОВУ

Около 5 апреля 1895 г. Мелихово.

<Христос воскрес, милый> Жоржик! Всю твою семью поздравляю и низко кланяюсь.

Ждем девочек. О дне их приезда извести письмом дня за 3 — 4; мы вышлем лошадей.

Самое лучшее время для приезда - конец мая, когда у нас всё цветет. Теперь же еще снег и езда на санях. Распутица лютая. Приезжай и ты, будем очень очень рады.

Наши кланяются. Крепко жму руку и обнимаю. Твой А. Чехов.

На обороте:

Таганрог.

Георгию Митрофановичу Чехову.

1555. Н. А. ЛЕЙКИНУ

7 апреля 1895 г. Мелихово.

7 апр.

Дорогой Николай Александрович, и Вас также поздравляю с праздником и желаю дождаться многих предбудущих в добром здоровье и благополучии. Комплект "Осколков" я получил еще задолго до Пасхи и тогда же уразумел, что путешествие Вам не удалось и зима прогнала Вас к пенатам. У нас продолжает быть зима. В поле снегу на аршин, а в лесу на два. По утрам морозы в 8°. Езда на санях. Пасху встретили по-крещенски. Около полудня бывает тепло, но всё же это не весна, а в сущности чёрт знает что такое. Скворцы прилетели и опять улетели. Тяга и тетеревиный ток еще не начинались и нескоро еще начнутся, хотя я давно уже приготовил два ружья.

Конюшня, которую Вы видели в зародыше, уже покрыта железом и внушает некоторый страх, ибо такого большого здания до сих пор в нашей волости еще не было. В бане уже парились.

Фотографию Вашего пса передал его детям. Долго оба нюхали и, ничего не почувствовав, отошли прочь. За сахалинскую гречу большое спасибо. У нас для нее есть подходящие места и в саду, и в поле. Но мы, конечно, сначала попробуем в саду. У себя на родине она растет во влажных местах, на долинах рек, стало быть, почва заливных лугов для нее наиболее подходящая.

Вы обещали переснять фотографию с фотографии Пальмина и прислать мне. Кстати замечу, что Н. П. Аксаков, москвич, живущий ныне в Петербурге и служащий в министерстве путей с<ообщения>, кажется, в железнодорожном департаменте, собирает материал, чтобы издать книжечку о своем друге Пальмине. Книжечка предназначается главным образом не для продажи, а, кажется, только pour les amis*. Если встретитесь с ним, то поговорите. Быть может, у него и выйдет что-нибудь в самом деле интересное.

Книги, высланные Вами в "Русскую мысль", получу в пятницу на Фоминой. Сердечно благодарю. Мои старики и сестра благодарят Вас за память и кланяются Вам. Просят, чтобы Вы опять приехали. У нас самое нескучное время - это начало июня и сентябрь. Вот приезжайте-ка в июне! Вчера видел журавлей. Бедняги летят, несмотря на холод.

Низко кланяюсь Вам и Прасковье Никифоровне. Феде тоже. Будьте здоровы и не лечите Ваших глаз, ибо и без лечения дело обойдется.

Ваш А. Чехов.

* для друзей (франц.)

1556. В. М. ЛАВРОВУ

9 апреля 1895 г. Мелихово.

9 апр.

Милый друг, посылаю тебе рассказ, написанный для "Артиста". Думаю, что он не годится для "Русской мысли". Прочти, пожалуйста, и попроси Виктора Александровича прочесть. Если согласитесь со мной, то возвратите мне рассказ, если не согласитесь, то печатайте его не ранее, как будет напечатан тот рассказ, который вскорости я пришлю.

Ожидаю сахалинскую корректуру. Приехать не могу, ибо распутица. Когда будете обедать в честь Альбова, то не забудьте выпить за здоровье его друга К. С. Баранцевича. Альбов и Баранцевич всё время шли рядом, и оба они прекрасные люди.

По ночам мороз; днем тепло; снегу в полях чёртова пропасть, на 1 1/2 арш.

Кланяюсь всем, а тебя кроме того благодарю за память, поздравление и приглашение. Интересно знать, по каким дням ты будешь приезжать летом в Москву.

Крепко жму руку.

Твой А. Чехов.

Получил мои сочинения в двух томах, высланные мною в январе из Петербурга?

1557. В. С. ГЛУХОВСКОМУ

11 апреля 1895 г. Мелихово.

11 апр.

Многоуважаемый Владимир Степанович, в ответ

на Ваше последнее письмо посылаю Вам список моего рогатого скота:

1) бык.

2) альгаузская корова (вчера отелившаяся).

3) красная корова 8 лет.

4) пестрая корова 6 лет (одного соска нет).

5) белобокая корова, ярославка, 12 лет.

6) рыжая корова с белым пятном на боку 3 лет.

№№ 1 и 2 уже мною застрахованы у Вас за 2 р. 75 к. Остальные же №№ будьте добры застраховать по особой (по 25 руб.) или нормальной оценке.

В § 3 Устава сказано, что на страхование) принимается крупный скот не моложе одного года; если это нужно понимать как обязательство, что я должен застраховать всех достигших одного года (страхового возраста - как сказано в § 4), то прошу застраховать и еще две головы:

7) телка рыжая 1 Ѕ года,

8) бычок белобокий, сын ярославки, 1 г<од>.

Я уже надоел Вам, простите пожалуйста. Деньги пришлю с сотским в земскую управу в одну из суббот.

Если будете проезжать через Мелихово, то милости просим.

Уважающий Вас

А. Чехов.

1558. А. С. СУВОРИНУ

13 апреля 1895 г. Мелихово.

13 апр.

Вы спрашиваете: получил ли я то письмо? Да, получил и говорил Вам об этом в Петербурге. В нем Вы неблагонадежны вдвойне, так как относитесь критически и к настоящему и к прошедшему. Вспомните-ка, что Вы писали об Екатерине II и шелковых сорочках! Отыскивая это письмо, я, кстати, просмотрел мельком все Ваши письма и привел их в некоторый порядок. Сколько в них хорошего! Особенно ярко то время, когда Вы ставили "Татьяну Репину", а я "Иванова". Заметно некоторое кипение жизни.

Одолеваю "Семью Поланецких" Сенкевича. Это польская творожная пасха с шафраном. Если к Полю Бурже прибавить Потапенку, попрыскать варшавским одеколоном и разделить на два, то получится Сенкевич. "Поланецкие" несомненно навеяны "Космополисом" Бурже, Римом и женитьбой (Сенкевич недавно женился); тут и катакомбы, и старый чудак-профессор, вздыхающий по идеализме, и иже во святых Лев XIII с неземным лицом, и совет возвратиться к молитвеннику, и клевета на декадента, который умирает от морфинизма, поисповедавшись в причастившись, т. с. раскаявшись в своих заблуждениях во имя церкви. Семейного счастья и рассуждений о любви напущена чёртова пропасть, и жена героя до такой степени верна мужу и так тонко понимает "сердцем" бога и жизнь, что становится в конце концов приторно и неловко, как после слюнявого поцелуя. Сенкевич, по-видимому, не читал Толстого, не знаком с Нитче, о гипнотизме он толкует, как мещанин, но зато каждая страница у него так и пестрит Рубенсами, Боргезе, Корреджио, Боттичели - и это для того, чтобы щегольнуть перед буржуазным читателем своею образованностью и показать кукиш в кармане материализму. Цель романа: убаюкать буржуазию в ее золотых снах. Будь верен жене, молись с ней по молитвеннику, наживай деньги, люби спорт - и твое дело в шляпе и на том и на этом свете. Буржуазия очень любит так называемые "положительные" типы и романы с благополучными концами, так как они успокаивают ее на мысли, что можно и капитал наживать и невинность соблюдать, быть зверем и в то же время счастливым.

У нас какая-то жалкая весна. Снег все еще лежит в полях, и нет езды ни на санях, ни на колесах, а скотина скучает по траве и воле. Вчера пьяный мужик-старик, раздевшись, купался в пруде, дряхлая мать била его палкой, а все прочие стояли вокруг и хохотали. Выкупавшись, мужик пошел босиком по снегу домой, мать за ним. Как-то эта старуха приходила ко мне лечиться от синяков - сын побил. Откладывать просвещение темной массы в далекий ящик, это такая низость!

Яворская не живет с Коршем, но это правда, что он ее ревнует. Как прошел спектакль в лит<ературно>-артистическом кружке?

Желаю Вам всяких благ. Поздравляю Вас с японско-китайским миром и желаю скорейше приобрести незамерзающую Феодосию на восточном берегу и провести к ней железную дорогу. Не было у бабы хлопот, так она купила порося. И мне кажется, что с этим незамерзающим портом мы наживем себе массу хлопот. Он обойдется нам дороже, чем если бы мы вздумали завоевать всю Японию. Впрочем, futura sunt in manibas deorum*.

Приезжал Миша и говорил, что он получил Станислава 3 степ<ени>.

Ваш А. Чехов.

* будущее в руках богов (лат.)

1559. А. С. СУВОРИНУ

18 апреля 1895 г. Мелихово

18 апр.

В доказательство, что и я тоже не чужд японского вопроса, посылаю Вам вырезку из своего "Сахалина". Про Невельского я писал в октябр<ьской> книжке "Русской мысли" 1893 г. и, подобно дочери, рекомендовал его читателю как личность исключительную.

Если бы Вы приехали в Москву в конце апреля или в начале мая, то мы поездили бы по кладбищам, монастырям, подгородным рощам, поехали бы, пожалуй, к Троице. Раз в письме Вы проговорились, что хотели бы посидеть и походить со мной, молча и лениво перекидываясь фразами, то я и предлагаю Вам Москву. Если будет хорошая погода, то скитания наши по Москве и около удадутся настолько, что будет приятно вспомнить о них под старость.

Ваш отзыв об Яворской мне не показался резким.

Перерыв. Ходил в деревню к чернобородому мужику с воспалением легкого. Возвращался полем. По деревне я прохожу не часто, и бабы встречают меня приветливо и ласково, как юродивого. Каждая наперерыв старается проводить, предостеречь насчет канавы, посетовать на грязь или отогнать собаку. В поле поют жаворонки, в лесу кричат дрозды. Тепло и весело.

Мише напишу. Пьесы писать буду, но не скоро. Драмы писать не хочется, а комедии еще не придумал. Пожалуй, засяду осенью за пьесу, если не уеду за границу.

Я очень рад успеху "Ганнеле". Это успех литературно-арт<истического> кружка, успех частной затеи. Теперь Вы смело можете начать войну с макао, и если Вы не охладеете, то кружок может сделаться богатым.

Успех пьес и концертов и популярность дадут больше денег, чем штрафы, которые платят картежники. В Москве нет кружка, но несколько литераторов собираются нанять на один вечер театр Корша и дать любительский спектакль с благотв<орительной> целью. Играть будут только одни литераторы и дамы, имеющие отношение к литературе. Это моя затея. Выпишем Потапенку и Мамина. Поставим, вероятно, "Плоды просвещения", я буду играть мужика. Когда-то я хорошо играл, теперь же, кажется, у меня не хватит голоса. Во всяком разе пора перестать быть очень серьезными, и если мы устроим дурачество монстр, то это шокирует только старых психопаток, воображающих, что литераторы гипсовые.

Астрономка в Петербурге. Я высылаю ей ежемесячно по 40 р. Если увидите, то ни слова об этом, так как мы одурачили ее, уверив, что эти деньги высылает ей Сытин, который будто бы дал ей взаймы на три года. Денег хватит у нас до сентября. Если хотите, то вот ее адрес: Шлиссельбургский проспект, 89, кв. 3. Ларисе Аполлон<овне> Беклемишевой для передачи О. П. Кундасовой. Видаться с ней можете, но денег ей не давайте, ибо эти деньги она отошлет своим сестрицам. Иначе ей нельзя помочь, как выдачами раз в месяц в виде жалованья - и притом через Сытина. В случае если она захочет на Кавказ "окисляться", то мы фонд тревожить не будем, а сделаем особый сбор.

Конечно, в мое дешевое имение Вы не приедете… А у меня в усадьбе всё стало необыкновенно смешно. Даже серьезный бык смешон.

Мне снилось, что я женат. Благоволите написать, ждать ли Вас в Москву.

Ваш А. Чехов.

Вырезку пришлите обратно, а то журнал будет испорчен.

1560. В. А. ГИЛЯРОВСКОМУ

21 апреля 1895 г. Мелихово.

21 апр.

На сих днях получил от г. Телешова книгу и письмо. Если ты знаешь, где он живет, то напиши ему, что я тронут, сердечно благодарю его и прошу считать меня должником. Книжка очень милая. Жаль только, что автор не сообщил мне своего адреса и что я таким образом лишен возможности поблагодарить его без посредства твоего бюро, которое наверное сдерет с меня целковый за эту комиссию.

Ах, если б ты знал, какая у нас тяга! Какая редиска! Приезжай!

Твой А. Чехов.

Поклон Марии Ивановне и дщери.

На обороте:

Москва.

Его высокородию

Владимиру Алексеевичу Гиляровскому.

Столешников пер., д. Корзинкина.

Смотрите также: