А. П. Чехов

Письма за 1891 год. Часть 2

Перейти к письму: 892, 893, 894, 895, 896, 897, 898, 899, 900, 901, 902, 903, 904, 905.

891. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)

21 января 1891 г. Петербург.

21.

Ваш рассказ пойдет в "Новом времени", в одном из ближайших приложений. Очень хороший рассказ, хотя не всякому читателю будет ясно, что дед хочет выдать внучку за Осокина. Есть длинноты. Суворин сократил, и вышло шикарно. Он выкинул начало.

Напоминаю о Вашем обещании прислать, если найдется, книжек для сахалинских школ.

Кланяется Вам Билибин.

Ваш А. Чехов.

892. Л. С. МИЗИНОВОЙ

21 января 1891 г. Петербург.

21 январь.

Спешу порадовать Вас, достоуважаемая Лидия Стахиевна: я купил для Вас на 15 коп. такой бумаги и конвертов. Обещание мое исполнено. Думаю, что эта бумага вполне удовлетворит изысканным вкусам высшего света, к которому принадлежат Левитан, Федотов и кондуктора конно-железной дороги.

В то же время позвольте и огорчить Вас, достоуважаемая Лидия Стахиевна: я приеду не раньше среды будущей недели.

Извините, что письмо так небрежно написано; я взволнован, дрожу и боюсь, как бы о нашей переписке не узнал высший свет.

Пожалуйста, никому не показывайте моего письма!

Остаюсь преданный Вам

А. Кислота.

Скажите Буцефалу, что я чихаю на его поклон. Если бумага эта Вам понравится, то, надеюсь, Вы поблагодарите меня письменно. Ваши письма я показываю всем - из тщеславия, конечно.

Бибиков, который был у меня и видел Вас и сестру, написал в Петербург, что он "видел у Чехова девушку удивительной красоты". Вот Вам предлог поссориться и даже подраться с Машей.

893. А. Ф. КОНИ

26 января 1891 г. Петербург.

26 январь.

Милостивый государь

Анатолий Федорович!

Я не спешил отвечать на Ваше письмо, потому что уезжаю из Петербурга не раньше субботы.

Я жалею, что не побывал у г-жи Нарышкиной, но мне кажется, лучше отложить визит к ней до выхода в свет моей книжки, когда я свободнее буду обращаться среди материала, который имею. Мое короткое сахалинское прошлое представляется мне таким громадным, что когда я хочу говорить о нем, то не знаю, с чего начать, и мне всякий раз кажется, что я говорю не то, что нужно.

Положение сахалинских детей и подростков я постараюсь описать подробно. Оно необычайно. Я видел голодных детей, видел тринадцатилетних содержанок, пятнадцатилетних беременных. Проституцией начинают заниматься девочки с 12 лет, иногда до наступления менструаций. Церковь и школа существуют только на бумаге, воспитывают же детей среда и каторжная обстановка. Между прочим, у меня записан разговор с одним десятилетним мальчиком. Я делал перепись в селении Верхнем Армудане; поселенцы все поголовно нищие и слывут за отчаянных игроков в штосе. Вхожу в одну избу: хозяев нет дома; на скамье сидит мальчик, беловолосый, сутулый, босой; о чем-то призадумался. Начинаем разговор:

Я. Как по отчеству величают твоего отца?

Он. Не знаю.

Я. Как же так? Живешь с отцом и не знаешь, как его зовут? Стыдно.

Он. Он у меня не настоящий отец.

Я. Как так - не настоящий?

Он. Он у мамки сожитель.

Я. Твоя мать замужняя или вдова?

Он. Вдова. Она за мужа пришла.

Я. Что значит - за мужа?

Он. Убила.

Я. Ты своего отца помнишь?

Он. Не помню. Я незаконный. Меня мамка на Каре родила.

Со мною на амурском пароходе ехал на Сахалин арестант в ножных кандалах, убивший свою жену. При нем находилась дочь, девочка лет шести, сиротка. Я замечал: когда отец с верхней палубы спускался вниз, где был ватерклозет, за ним шли конвойный и дочь; пока тот сидел в в<атер>клозете, солдат с ружьем и девочка стояли у двери. Когда арестант, возвращаясь назад, взбирался вверх по лестнице, за ним карабкалась девочка и держалась за его кандалы. Ночью девочка спала в одной куче с арестантами и солдатами.

Помнится, был я на Сахалине на похоронах. Хоронили жену поселенца, уехавшего в Николаевск. Около вырытой могилы стояли четыре каторжных носильщика - ex officio *, я и казначей в качестве Гамлета и Горацио, бродивших по кладбищу, черкес - жилец покойницы - от нечего делать, и баба каторжная; эта была тут из жалости: привела двух детей покойницы - одного грудного и другого Алешку, мальчика лет 4 в бабьей кофте и в синих штанах с яркими латками на коленях. Холодно, сыро, в могиле вода, каторжные смеются… Видно море. Алешка с любопытством смотрит в могилу; хочет вытереть озябший нос, но мешают длинные рукава кофты. Когда закапывают могилу, я его спрашиваю:

- Алешка, где мать?

Он машет рукой, как проигравшийся помещик, смеется и говорит:

- Закопали!

Каторжные смеются; черкес обращается к нам и спрашивает, куда ему девать детей - он не обязан их кормить.

Инфекционных болезней я не встречал на Сахалине, врожденного сифилиса очень мало, но видел я слепых детей, грязных, покрытых сыпями, — все такие болезни, которые свидетельствуют о забросе.

Решать детского вопроса, конечно, я не буду. Я не знаю, что нужно делать. Но мне кажется, что благотворительностью и остатками от тюремных и иных сумм тут ничего не поделаешь; по-моему, ставить важное в зависимость от благотворительности, которая в России носит случайный характер, и от остатков, которых никогда не бывает, — вредно. Я предпочел бы государственное казначейство.

Мой московский адрес: Малая Дмитровка, д. Фирганг.

Позвольте мне поблагодарить Вас за радушие и за обещание побывать у меня и пребыть искренно уважающим и преданным.

А. Чехов.

* по обязанности (лат.).

894. И. П. ЧЕХОВУ

27 января 1891 г. Петербург.

27 январь.

Разлюбезнейший Иван! Газета тебе высылается, должно быть, так как я сделал подобающее распоряжение. Живу я еще в Питере и каждый день собираюсь уехать домой. Ужасно утомился. Ужасно! Целый день, от 11 ч. утра до 4 часов утра я на ногах; комната моя изображает из себя нечто вроде дежурной, где по очереди отбывают дежурство гг. знакомые и визитеры. Говорю непрерывно. Делаю визиты и конца им не предвижу. Поездке моей на Сахалин придали значение, какого я не мог ожидать: у меня бывают и статские и действительные статские советники. Все ждут моей книги и пророчат ей серьезный успех, а писать некогда! В Москве писать трудно, а здесь же еще труднее.

Купил книги. Очень много книг пожертвовано издателями и авторами. Я очень рад. Сахалинские школы будут иметь свои библиотечки.

Мои книги продаются недурно. По приезде я получил около 400 руб., а в мае получу еще больше, ибо в мае представит свои счета контрагентство. В мае же буду печатать пятое издание "В сумерках" и "Рассказы". Хочу печатать вторым изданием "Пестрые рассказы". "Детвора" вышла вторым изданием, чего ради я получил еще 100 р.

Когда я буду отдыхать? Утомление такое, что просто беда. Мне бы теперь не писать и не ездить и не об умном говорить, а месяца бы четыре сидеть на одном месте и удить рыбу.

Надеюсь, что твое здравие вошло уже в надлежащие рамки. Я здоров вполне. В марте приеду к тебе встречать весну.

Ну, будь здрав и благополучен.

Твой А. Чехов.

Получил сейчас письмо от писательницы Шавровой (Мишиной). Весь стол провонял духами.

895. Е. М. ШАВРОВОЯ

28 января 1891 г. Петербург.

До сих пор, охваченный суетою петербургской жизни, я успел прочесть только "In vino". Рассказ хорошо сделан, сцена опьянения превосходна. Но к чему Вам понадобилась бритая рожа? Хоть Вы и влюблены в нее, чему я не верю, но она портит рассказ; чувствуется, что она притянута искусственно, чтобы во-1-х) ввести в рассказ элемент любви, и во-2-х) ради контраста. По-моему, можно ограничиться сценою опьянения, любовью поручика и финалом. Всё, что барышня говорит в честь и славу актера, она с успехом может сказать в пространство, обращаясь ко всем, причем нет надобности брать одну только сцену. Когда я начал читать Ваш рассказ, то мне казалось: барышня пьянеет, она окружена мужчинами, но ей некого любить, не на что тратить свой порох… Так мне казалось, и вдруг - о ужас!- наталкиваюсь на бритую рожу…

Ваш рассказ можно, конечно, напечатать и в том виде, в каком он есть. Но мы с Сувориным решили так: я на днях поеду в Москву и пришлю Вам рассказ, так как свободное время у Вас, слава богу, есть, то, быть может, Вы займетесь рассказом, если найдете это нужным, потом пришлете его мне, а я пошлю его в Питер. Это мой маленький каприз!

В Москве я буду в среду. Рассказ Вы получите в четверг. А пока позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть уважающим и преданным.

А. Чехов.

А Шастунова я оставил… Бог с ним!

Если Вам надоел Ваш рассказ, то извольте, мы напечатаем его без переделок.

На конверте:

Москва,

Волхонка, д. Воейковой

Елене Михайловне Шавровой.

896. И. А. БУНИНУ

30 января 1891 г. Москва.

30 янв.

Милостивый государь

Иван Алексеевич!

Простите, что я так долго не отвечал на Ваше письмо. Я был в Петербурге и только сегодня вернулся в Москву.

Очень рад служить Вам, хотя, предупреждаю, я плохой критик и всегда ошибался, особенно когда мне приходилось быть судьею начинающих авторов. Присылайте мне Ваши рассказы, но только не те, которые уже были напечатаны.

Готовый к услугам

А. Чехов.

Москва, М. Дмитровка, д. Фирганг.

897. Е. М. ШАВРОВОЙ

30 января 1891 г. Москва.

30 янв.

Посылаю Вам, Елена Михайловна, рассказ, о котором я писал Вам перед отъездом из Петербурга. Буду ждать его возвращения. Мой адрес: М. Дмитровка, д. Фирганг.

Ваш рассказ "Замуж!" понравился и в Москве, чему я очень рад.

Будьте здоровы.

Уважающий

А. Чехов.

898. А. С. СУВОРИНУ

31 января 1891 г. Москва.

31 январь.

Была изумительная астрономка. Я сказал ей: "Я с Сувориным раза три вспоминали о вас, и он кланяется вам". Она сказала: "Убирайтесь к чёрту". Горюет, что умерла Ковалевская.

Дома застал я уныние. Мой самый умный и симпатичный мангус заболел и смирнехонько лежит под одеялом. Скотинка не ест и не пьет. Климат занес уже над ним свою холодную лапу и хочет убить его. А за что?

Получили унылое письмо. С нами дружила в Таганроге одна польская зажиточная семья. Печенья и варенья, которые я съедал у этой семьи, будучи гимназистом, теперь возбуждают во мне самые трогательные воспоминания; там были и музыка, и барышни, и наливка, и ловля щеглят на большом дворе-пустыре. Отец служил в таганрогской таможне и попал под суд. Следствие и суд разорили семью. Две дочери и сын. Когда старшая дочка вышла замуж за прохвоста-грека, семья взяла себе на воспитание девочку-сиротку. У этой девочки приключилась бугорчатка колена, и ей ампутировали ногу. Затем умирает от чахотки сын, медик 4 курса, отличный малый, Геркулес, надежда семьи… Затем бедность вопиющая… Отец бродит по кладбищу, жаждет напиться, но нет сил пить: от водки только голова жестоко болит, а мысли всё те же, такие же трезвые и гнусные. Теперь пишут, что заболела чахоткою младшая дочь, девушка, молодая, красивая, полная… Пишет об этом отец и просит десять рублей взаймы… Ах!

Мне ужасно не хотелось от Вас уезжать, но я все-таки рад, что не остался еще на один день - уехал, значит, имею силу воли. Уже пишу. Когда приедете в Москву, повесть будет уже кончена, и я вместе с Вами вернусь в Петербург.

Скажите Боре, Мите и Андрюше, что я их vituрего *. В карманах своей шубы я нашел записки, в которых было нацарапано: "Антон Павлич стыдно, стыдно, стыдно!" О pessimi discipuli! Utinam vos lupus devoret! **

Письмо, посланное мною из Сахалина 31-го августа, наши получили только на этих днях. Каково?

Вчера ночью не спалось, и я прочел "Пестрые рассказы" для второго издания. Выбросил за борт больше 20 рассказов.

Прошу Вас принять уверение в моем искреннем уважении и преданности. Семейству Вашему свидетельствую свое почтение.

Ваш А. Чехов.

Поклон цензору Матвееву. Я Анне Ивановне предлагал пригласить его и Ивана Павловича Казанского в Феодосию на все лето. Они такие весельчаки!

* порицаю (лат). .

** О, сквернейшие ученики! Да пожрет вас волк! (лат.)

899. А. С. СУВОРИНУ

5 февраля 1891 г. Москва.

5 февраль.

Мой мангус выздоровел и уже преисправно бьет посуду.

Я пишу, пишу! Признаться, я боялся, что сахалинская поездка отучила меня писать, теперь же вижу, что ничего. Написал я много, пишу пространно, б la Ясинский. Хочу тысячу целковых сцапать.

Скоро начну ждать Вас. Поедем в Италию или нет? Надо бы.

В Петербурге я ночи не сплю, пью и шатаюсь, но чувствую себя неизмеримо здоровее, чем в Москве. Чёрт его знает, отчего это так.

Не скучаю, ибо во-1-х) пишу и 2-х) чувствуется близость лета, которое я люблю паче всего. Хочется приготовлять удочки.

Поклон Анне Ивановне, Александре Сергеевне и детям.

Будто здоровы.

Ваш А. Чехов.

900. А. С. СУВОРИНУ

6 февраля 1891 г. Москва.

6 февраль.

Гёте и Эккерман легки на помине. Я недавно упоминал об их разговорах в своей великой повести. Называю ее великою, потому что она в самом деле выходит великою, т. е. большою и длинною, так что даже мне надоело писать ее. Пишу громоздко и неуклюже, а главное - без плана. Ну, да всё равно. Пусть Буренин получит еще новое доказательство, что молодые писатели ни к чёрту не годятся.

До конца еще далеко, а действующих лиц чёртова пропасть. У меня жадность на лица. К Вашему приезду будет готова половина, а может быть, и больше, дам Вам и попрошу прочесть. Предвкушайте это наслаждение, как я предвкушаю Вашу критику, которой, впрочем, не боюсь, так как Вы очень добрый человек и к тому же превосходно понимаете дело - редкое сочетание.

Не был я у Полонского не потому, что не люблю его. Просто забыл в хлопотах и в побегушках. Почему я не поздравил Анну Ивановну с ангелом, потому же самому не был и у Полонского. Это дело воспитания! Не воспитан, должно быть, вот и всё. Полонскому я напишу слезное письмо, а у Анны Ивановны попрошу прощения, когда буду в Петербурге, но воспитаннее я от этого не стану.

Кто пишет обо мне из Москвы Полонскому? Это Бибиков.

Анонимное письмо, которое Вы получили насчет рецензии о Карпове, цинично и больше ничего. Если хотите, то и глупо.

Карпов глупый и злой человек, самолюбие чертовское, аверкиевское; кончит он тем, что будет писать критические фельетоны под псевдонимом.

Ваша статья о Толстом сплошная прелесть. Очень, очень хорошо. И сильно, и деликатно. Вообще какой-то особенно удачный номер: и Ваша статья, и "Франсуаза". Прекрасный рассказ. Прибавка о сестре ("она твоя сестра!"), сделанная Толстым, не так портит, как Вы боялись. Только от нее рассказ утерял как будто свою свежесть. Впрочем, всё равно.

Будьте здоровы и хранимы богом от мрачных мыслей. Неужели Адашева опять будет играть князь (Обо) Ленский? Уж лучше бы играл Чернов. Тот тоже деревянный, но сделан, кажется, из более мягкого дерева.

Я начинаю стареть; это я заключаю из того, что мне очень хочется "поговорить о литературе". Степенность.

Кланяюсь Анне Ивановне, мальчикам и девочке с толстым носом.

Ваш А. Чехов.

901. А. И. УРУСОВУ

6 февраля 1891 г. Москва.

6 февраль.

Посылаю Вам, уважаемый Александр Иванович, исчадие филантропии - тяжелый и громоздкий пакет, о котором говорил. Счастливого пути!

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Арбат, Никольский переулок, собственный дом

Князю Александру Ивановичу Урусову.

902. И. П. ЧЕХОВУ

Февраль, после 7,1891 г. Москва.

Я просил известного педагога Д. И. Тихомирова попросить Комитет грамотности, чтобы тот собрал и отправил на Сахалин библиотеку. Ответ узришь на обороте сего. Вообще книг отправлена чёртова пропасть. По счету приходится уплатить Суворину за учебники 666 руб. Обедал вчера у миллионерши Морозовой, хотел просить ее уплатить по этому счету, но язык прильпе к гортани; подожду.

Все наши здоровы. Я приехал домой и усердно пишу. Пишется пока как по маслу, а что будет потом, не знаю. В общем живется скучновато. Получаешь ли газету?

Будь здоров и невредим и ночью пьяный не упади на бутылочные осколки, которых в Дубасове, вероятно, много.

Крепко жму руку.

Твой А. Чехов.

Мангус был болен и околевал, но теперь здоров и бунтует.

903. Ф. А. КУМАНИНУ

13 февраля 1891 г. Москва.

13 февраль.

Добрейший Федор Александрович, посылаю Вам письмо Григоровича с условием, что Вы непременно возвратите его.

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

904. А. И. СУМБАТОВУ (ЮЖИНУ)

13 февраля 1891 г. Москва.

13 февр.

Милый Александр Иванович, оставьте мне два купона, которые в обыкновенное время стоят по 1 р. 10 к., на первой лавочке.

Контракт свезу в Дирекцию.

Спасибо за хлопоты.

Ваш А. Чехов.

На конверте:

Его сиятельству Александру Ивановичу

Сумбатову.

Здесь, Леонтьевский пер., д. Сорокоумовской.

905. И. М. КОНДРАТЬЕВУ

14 февраля 1891 г. Москва.

14 февраль.

Многоуважаемый Иван Максимович! Дирекция императорских московских театров заключила со мною условие относительно пьесы моей "Предложение", на два года, о чем и имею честь уведомить Вас.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

Смотрите также: