А. П. Чехов

А. П. Сарычев - Чехов и китайская литература

Произведения Чехова еще при его жизни были переведены на иностранные языки и стали достоянием широкого круга читателей многих стран. Чехов был воспринят читателями как великолепный мастер художественного слова, как вдумчивый исследователь человеческих душ, как воинствующий гуманист и борец с темными сторонами жизни.

Творчество Чехова, став крупным явлением в мировой литературе, способствовало еще большему сближению с жизнью творчества видных прозаиков и драматургов мира. На определенном этапе развития мирового литературного процесса Чехов оказался таким мастером, за которым пошла большая группа писателей многих национальностей. Сами зарубежные писатели в своих высказываниях признают благотворное влияние Чехова. С благодарностью говорят о Чехове и английский писатель Бернард Шоу, и мексиканец Хосе Мансисидор, и француз Андре Вюрмсер, и чех Иржи Марек и многие другие. «В течение последних двадцати лет, — писал Голсуорси в 1928 г., — самым могучим магнитом для молодых писателей многих стран был Чехов».

И сейчас мы являемся свидетелями расширяющегося активного влияния творчества Чехова на многие национальные литературы, особенно тех народов, которые недавно скинули ярмо колониализма или борются за свое освобождение.

С каждым десятилетием расширяются связи творчества Чехова с мировой литературой.

Но если влияние великого писателя на литературы западных стран в известной мере осмыслено нашим литературоведением, то изучение влияния творчества Чехова на развитие литератур стран Востока началось лишь в последние годы. Особый интерес для советского литературоведения представляют идейно-эстетические и художественные связи творчества Чехова с братской литературой великого Китая.

* * *

В начале XX века в общественной жизни Китая проявляется острый интерес к русской литературе. В 1903 году в переводе на китайский язык впервые появляется одно из замечательных произведений русской литературы — повесть Пушкина «Капитанская дочка». Затем в 1907 году вышли переводы «Героя нашего времени» Лермонтова, сборника рассказов Л. И. Толстого, «Черный монах» Чехова, «Каин и Артем» Горького. В последующие два десятилетия были переведены на китайский язык произведения свыше сорока крупнейших русских и советских писателей. Очень быстро русская литература в переводной литературе Китая заняла господствующее место по сравнению с литературами других народов.

Столь усиленный интерес передовой китайской интеллигенции к русской литературе, и в частности к Чехову, не был случайным, а диктовался ожесточенной классовой и национально-освободительной борьбой, которую вел китайский народ.

Передовая китайская интеллигенция в борьбе за новую революционную литературу обратилась к опыту мировой литературы, к опыту тех народов, которые в своем развитии ушли вперед. Интеллигенция искала в мировой литературе своих союзников по борьбе с феодальной идеологией, по борьбе за полное духовное и социальное раскрепощение народа. Эти поиски привели китайских писателей к русской литературе, которая была более связана с освободительным движением своего народа, чем любая другая литература мира. Внимание китайской общественности было обращено к России и потому что русский народ с беспредельным героизмом вел борьбу за свое освобождение и победоносным завершением революции открыл новую эру в истории всего человечества. Все это позволило русской литературе занять особое место в идейной жизни китайских революционеров.

Русская литература стала для китайских писателей не только образцом боевой, действенной литературы, но и активным союзником в борьбе с косным феодальным миром. «И тогда она поняла, — писал Лу Синь о идейных поисках китайской молодежи, — что русская литература — наш учитель и друг. Русская литература раскрыла перед нами прекрасную душу угнетенного, его страдания, его борьбу; мы загорались надеждой, читая произведения сороковых годов. Мы горевали вместе с героями произведений шестидесятников. Разве мы не знали, что Российская империя вела агрессивную политику в Китае, но из ее литературы мы поняли самое важное, что в мире существуют два класса — угнетатели и угнетенные!

Сейчас это настолько общеизвестно, что едва ли заслуживает упоминания, но тогда это явилось величайшим открытием, равным открытию огня, когда первобытные люди научились варить себе пищу, когда мрак ночи осветился ярким пламенем».

Демократическую интеллигенцию Китая русская литература привлекала глубиной идейного содержания, патриотизмом и народностью. На связь широкой пропаганды русской литературы с национально-освободительным движением и революционной борьбой китайского народа указывают в своих работах многие литературоведы, писатели, общественные деятели Китая. Слова профессора Цао Цзин-хуа о Гоголе, что его творчество помогало «вскрывать социальные язвы», усиливало в наших людях патриотический дух, ненависть к темному злу», можно смело отнести ко всем классикам русской литературы, произведения которых переведены на китайский язык. Высокая оценка художественного мастерства, гуманизма и идейности русской классической литературы была дана известным китайским государственным и общественным деятелем Чжоу Яном.

Другой важной причиной, обеспечившей русской литературе особое место в литературной жизни Китая, является совершенство художественной формы произведений русских классиков. Культурная революция, начавшаяся «движением 4 мая», сопровождалась коренной ломкой устаревших литературных форм и разработкой метода критического реализма в китайских условиях. До 1919 года художественные произведения создавались на древнем языке «вэньян», который был далек от живого разговорного языка, непонятен широкому кругу читателей. После «движения 4 мая» новый литературный язык «байхуа», близкий к разговорному, получает в Китае самое широкое распространение. Всего через год на «байх хуа» издавались уже около 400 газет, много журналов и приложений к ним.

Создавая новую реалистическую литературу, китайские писатели в первую очередь критически осваивали национальные богатства, разрабатывали традиции древней реалистической литературы, блестящими образцами которой являются такие романы, как «Троецарствие» и «Речные заводи». Но китайские писатели успешно осваивали и богатый художественный опыт русской классической и советской литературы, учились у русских писателей мастерству композиции произведений, приемам правдивого раскрытия сложной психологии героя, лаконизму выражения поэтической идеи. Русская литература завоевала глубокие симпатии китайского читателя и вошла неотъемлемой частью в духовную жизнь китайского народа. «Русские писатели, — отмечает Чжоу Ян, — Пушкин, Гоголь, Толстой, Тургенев, Чехов и Горький так же близки китайскому читателю, как и свои национальные писатели».

А. П. Чехов — один из самых популярных русских писателей в Китае, произведения которого были переведены на китайский язык в числе самых первых и оказали сильное влияние на становление новой китайской литературы.

* * *

Знакомство, передовой интеллигенции Китая с творчеством Чехова началось еще при жизни писателя по переводам его произведений на японский и западно-европейские языки. Первое произведение Чехова было переведено на китайский язык в 1907 году. В 1909 в Токио на китайском языке был издан под редакцией Чжоу Шу-жэня (Лу Синя) «Сборник зарубежных писателей», куда вошли и два рассказа Чехова: «В усадьбе» и «В ссылке». В этом же году в шанхайском журнале «Сяошо шибао» была опубликована повесть Чехова «Палата № 6».

После революции 1911 года переводы чеховских произведений стали появляться систематически. В 1916 году был издан двухтомный сборник рассказов Чехова под заглавием «Праздные сказы на бытовые темы», куда вошли «Смерть чиновника», «Ванька», «Человек в футляре» и др. Хотя большая часть ранних переводов произведений Чехова была выполнена на литературном языке «вэньянь», их художественное мастерство и глубина идейного содержания покорили китайского читателя.

Особенно интенсивно работа по переводам произведений Чехова на китайский язык развернулась в связи с революционным движением «4 мая». В течение последующего десятилетия на китайский язык были переведены почти все произведения Чехова. Из активных переводчиков следует особо отметить Чжао Цзин-шеня, который перевел 162 рассказа и повести и в 1930 году издал их в восьми томах. Лучшими переводами драматургических произведений Чехова считаются переводы Цзяо Цзю-ина, который перевел все пять многоактных пьес, и Ли Тей-у — переводчика одноактных пьес.

По свидетельству Го Мо-жо, в годы борьбы китайского народа с японскими захватчиками большой популярностью среди китайских зрителей пользовалась чеховская пьеса «Вишневый сад». Первой постановкой в китайском театре чеховских пьес был «Дядя Ваня», осуществленная шанхайской труппой «Синью» в 1930 году. В районах революционных баз с неизменным успехом ставились одноактные пьесы Чехова «Предложение», «Медведь», «Юбилей».

Переводами произведений Чехова на китайский язык занимались такие выдающиеся деятели китайской революционной литературы, как Цюй Цю-бо, член ЦК КПК и выдающийся литературовед-марксист, замученный в 1935 году в гоминдановских застенках, профессор Цао Цзин-хуа, основоположник новой реалистической литературы Китая Лу Синь, редактор прогрессивных журналов 20-х годов Чжэнь Чжэнь-до.

Активным пропагандистом творчества Чехова был великий китайский писатель Лу Синь. Еще в начале своего творческого пути он включил в составленный им «Сборник зарубежных рассказов» два рассказа Чехова. В 1934 — 1935 годах Лу Синь перевел восемь ранних рассказов русского писателя. В предисловии к этим рассказам он подчеркнул их социальную значимость и сатирическую остроту. «Сам автор, — писал Лу Синь, — считал эти рассказы «анекдотами», но они являются совершенно отличными от того, что простые китайцы называют «занятными россказнями». Они не просто вызывают у людей смех. При их чтении обычно невольно возникает смех, но от этого смеха неизменно кое-что остается, и в этом вся суть. Я считаю, что из этих восьми рассказов нет ни одного, при чтении которого можно было бы ограничиться смехом».

Чтобы по достоинству оценить кропотливую, но героическую работу китайских писателей и переводчиков по пропаганде русской литературы, надо учесть, что в условиях гоминдановского режима заниматься такой деятельностью было чрезвычайно трудно и далеко небезопасно. Переводы русских писателей с трудом пробивали себе дорогу к читателю. Они подвергались цензурным преследованиям, часто целые тиражи конфисковывались полицией, передовые издательства подвергались погромам, переводчики обвинялись в предательстве и т. д.

Об обстановке, в которой вынуждены были работать китайские переводчики, можно судить по следующей выдержке из статьи Лу Синя «Приветствую литературные связи Китая и России». «В это время, — писал Лу Синь, — конечно, не прекращались карательные походы объединённых сил присяжных писак, ученых мужей и хулиганов с полицейскими ищейками. На переводчиков сыпались обвинения, их называли и «ломаными гонгами», и «изменниками», и «коммунистами», получающими советские рубли. Эти походы сопровождались запрещением и конфискацией книг, но все это содержалось в тайне, и документов не найти.

А русская литература продолжала появляться и распространяться».

Цензурным гонениям подвергались и произведения Чехова. Из восьми рассказов, переведенных Лу Синем, были опубликованы в журнале «Переводная литература» семь. Рассказ «Лев и солнце» был изъят цензурой. Позднее эти рассказы Лу Синь издал отдельным сборником под заглавием «Злой мальчик» и другие удивительные рассказы». В послесловии к сборнику Лу Синь отмечает злободневность чеховского рассказа. «Лев и Солнце», — писал он, — нацелен против бездарности чиновников царской России, и тем не менее, он смог быть опубликован в то время на родине автора. Почему же он оказался запрещенным в Китае? Об этом невозможно догадаться. Остается лишь отнести этот случай к жанру «удивительных рассказов».

В едкой иронии Лу Синя заключен большой смысл. Нетрудно догадаться, что гоминдановские правители боялись чеховской сатиры, затрагивавшей такие вопросы, которые были актуальными и для китайской общественности.

В Китае, где велась борьба против социальной иерархии, против лжи и лицемерия, которые пронизывали все основы политических и семейно-бытовых отношений, Чехов был сразу же воспринят как неутомимый борец с пошлостью, как писатель, силою беспощадной художественной правды вызывавший в читателе отвращение к мерзостям жизни. «Чехов, — пишет Чжу И-сэнь, — с самого начала был понят китайской прогрессивной интеллигенцией». В 1921 — 1922 годах, во время своего пребывания в Советском Союзе, Цюй Цю-бо написал книгу «Русская литература до Великой Октябрьской социалистической революции». В 14-м разделе этой книги Цюй Цю-бо, касаясь творчества Чехова, назвал его «лауреатом русской литературы 80 — 90-х годов». Цюй Цю-бо писал, что Чехов «проник в тайники души людей того времени, был подлинным представителем своей эпохи».

Крупный китайский литературовед Чжэнь Чжэнь-до в «Очерках по истории русской литературы» (1924 г.) писал: «Чехов не является пессимистом. Правда, в его смехе есть слезы, но в то же время он твердо верит в светлое и счастливое будущее. Вера эта, прежде всего, выражается в его пьесах. Рубят вишни, старшее поколение от этого горюет до слез, а молодые люди радуются, веря в новый цветущий сад, новую жизнь и новое счастье». «Не случайно герой произведений Чехова, — писал Цао Цзин-хуа в «Критико-биографическом очерке о Чехове» в том же 1924 году, — так настойчиво выражают веру в прогресс». Цао Цзин-хуа, отмечая непреходящее значение творчества Чехова, подчеркивал, что «похоронный звон по обывательщине и индивидуализму тесно связан у русского писателя с верой в будущую прекрасную жизнь». Мао Дунь в ранних статьях ставит творчество Чехова выше творчества многих больших европейских писателей. «Произведения Чехова, — пишет он, — можно сравнить с холодным, серым зимним утром, вселяющим уверенность, что вслед за ним выглянет ясное солнце».

* * *

В 20-х годах, когда в Китае развернулось широкое движение за культурную революцию, за создание литературы, близкой народу и по содержанию и по форме, творчество Чехова способствовало восстановлению новой реалистической китайской литературы. «Своеобразная манера письма Чехова, — писал Го Мо-жо еще в 1944 году, — оказалась на редкость близкой вкусам нашего читателя: ибо хотя Чехов стихов не писал, все же он — подлинный поэт, рассказы и пьесы его — поэзия.

Влияние Чехова на новую литературу и искусство Китая поистине огромно, хотя это никогда и никем не отмечалось в полной мере».

Чеховское влияние на общий процесс литературного развития Китая и на отдельных представителей китайской литературы отмечают в своих выступлениях и статьях Го Мо-жо, Мао Дунь, Цзяо Цзю-ин, Ба Цзинь. Го Мо-жо, например, большую часть статьи «Чехов на Востоке» посвящает выявлению идейного и художественного родства между творчеством Чехова и творчеством Лу Синя. «Сравнивая произведения Чехова и Лу Синя, — отмечает Го Мо-жо, — мы видим, что их роднит и тонкость восприятия природы, и нежный эмоциональный колорит их лиризма, и, главным образом, полное отсутствие в их творческом характере равнодушия к окружающему»… «У Лу Синя, как и у Чехова, своя, оригинальная я очень интересная манера образного мышления и письма, свои приемы изображения объективной действительности, в которой оба писателя ясно видят зло, пороки, пошлость, несправедливость и огромную правду светлого будущего».

О влиянии творчества Чехова на формирование китайской реалистической литературы, и, в частности на ее основоположника, говорит и другой писатель Ба Цзинь, на себе испытавший влияние творчества Чехова. «Этот большой мастер рассказа, — говорит Ба Цзинь о Лу Сине, — переводил произведения Антона Павловича Чехова, горячо любил его. Рассказы Лу Синя «Кун И-цзи», «Завтра» и многие другие, навеяны Чеховым. Эти и другие произведения Лу Синя, написанные в манере Чехова, сыграли огромную роль в развитии китайского рассказа после «Движения 4 мая».

Влияние творчества Чехова на формирование творческого метода основоположника новейшей китайской литературы отмечалось и другими исследователями. Интересную и плодотворную мысль высказала в 1944 году Л. Д. Позднеева. В статье «Чехов и китайская литература» она говорит о невозможности правильно оценить влияние творчества Чехова на китайскую литературу, если учитывать только прямое воздействие. Когда мы говорим о влиянии Чехова на Лу Синя, то надо иметь в виду, что через его творчество и общественную деятельность оно распространилось на многих других китайских писателей.

Справедливость этой мысли легко подтверждается сравнительным анализом рассказов Чжан Тянь-и, Ба Цзиня и других. В рассказах Чжан Тянь-и «Ненависть» или «Усатый Бэй», легко обнаруживается такая чеховская и лусиневская черта, как сдержанный лиризм в самом сострадании маленькому, обездоленному жизнью человеку и беспощадное обличение пошлости и стяжательства в любых формах.

Легко обнаружить много общего между рассказом Ба Цзиня «Собака», «Дневником сумасшедшего» Лу Синя и «Палатой № 6» Чехова или рассказом Ба Цзиня «Дождь», рассказами «Скорбь по ушедшей» Лу Синя и «Моя жизнь» Чехова. В своих высказываниях Чжан Тянь-и и Ба Цзинь с глубокой благодарностью говорят о воздействии на их творчество Чехова и Лу Синя.

«Попытку раскрыть влияние Чехова на китайскую литературу сделали и другие писатели и литературоведы. Известный драматург и режиссер Цзяо Цзю-ин попытался выяснить влияние русского писателя-реалиста на китайского драматурга Ся Яня и написал статью, озаглавленную «Ся Янь и Чехов».

«Близки чеховскому творчеству мягкие, задушевные рассказы писателя старшего поколения Е Шэн-тао. В его произведениях живут со своими горестями, заботами и тихими радостями маленькие люди, потерявшиеся в сутолоке окружающего их страшного мира. Стиль рассказов Е Шэн-тао, блещущих глубоко национальным юмором, еще больше приближает их к замечательным новеллам Чехова».

Ранний интерес к творчеству Чехова, интенсивность переводов чеховских произведений, их широкое распространение среди китайских читателей, относительно правильная оценка его творчества с самого начала знакомства с ним, влияние его творчества на формирование китайской реалистической литературы в лице крупнейших ее представителей — убедительные факты, свидетельствующие об особом месте творчества Чехова в китайской литературе даже в сравнении с крупнейшими русскими писателями. Влияние творчества Чехова на китайскую литературу по своей многогранности и глубине уступает только творчеству Горького.

В свободном Китае Чехов не только один из любимейших писателей, но и наставник в области художественного мастерства, имеющий многих последователей. «Мы должны учиться у него, — пишет Мао Дунь о Чехове, — демократизму и патриотизму, учиться у него протесту против гнета, рабства, пошлости, учиться его ненависти ко всякому злу, его любви к родине и народу… Наши писатели… должны учиться у него искусству, должны усвоить его трудолюбие и строгие требования к своей творческой работе».

В статье, опубликованной в «Правде» в связи с пятидесятилетием со дня смерти А. П. Чехова, другой китайский писатель, Чжан Тянь-и, говорит: «Китайские писатели учатся у Чехова умению скупыми художественными средствами дать удивительно меткое и глубокое определение человеческого характера, учатся любви к «маленьким людям», его вере в созидательные силы народа».

После установления народной власти в Китае произведения Чехова получили самое широкое распространение. В 1949 году, когда была провозглашена КНР, были изданы три тома избранных произведений Чехова. Многие из них были переведены заново. С 1950 и по 1958 годы в переводах Жу Луна было издано 27 томов избранных произведений Чехова, куда вошло 220 рассказов и повестей. В 1954 году в переводах Цзяо Цзюйиня вышло новое издание чеховских пьес. В первые же годы народной власти было издано собрание сочинений в двадцати томах с любовно выполненными иллюстрациями на обложке каждого тома и с портретами Чехова на титульных листах.

Помимо большой популяризации произведений Чехова, которую ведут китайские писатели и критики, в Китайской Народной Республике переведены и изданы «Записные книжки Чехова», его письма, воспоминания о нем современников, наиболее важные работы советских литераторов: книга В. Ермилова о драматургии Чехова, статьи и высказывания о Чехове Горького, работы К. С. Станиславского, В. Немировича-Данченко, высказывания М. И. Калинина и другое.

В связи с огромными успехами КНР в области народного образования, приобщившего к культуре сотни миллионов трудящихся, творчество Чехова стало достоянием самых широких масс народов великого Китая.

Столь большое внимание к творчеству Чехова со стороны прогрессивной и революционной интеллигенции Китая объясняется созвучностью его произведений с общественной борьбой в Китае того времени. Передовая интеллигенция видела, что многовековой феодальный гнет и колониальный грабеж империалистических стран довели народы Китая до крайней степени нищеты, что невежество и предрассудки, живущие в народе, играют роль прямых пособников злых сил. Поднимаясь на борьбу за освобождение народа, передовые люди сталкивались не только с лицемерной моралью, порожденной феодальным строем, с многочисленными идеалистическими теориями реакционной интеллигенции, с громкой фразой и неприглядными делами либерала, но и с невежеством народных масс. Все это тормозило развитие революционной борьбы.

Поиски путей переустройства общества на более разумных началах неминуемо должны были привести и к ожесточенной идеологической борьбе с господствующим классом и его слугами и к самой широкой пропаганде новых идей среди народа. Произведения Чехова, в которых с беспощадной правдивостью вскрывались лживость морали эксплуататоров, лицемерие либеральной фразы интеллигента, беспросветность народной жизни, поддерживаемая правящими классами, не могли не привлечь самого пристального внимания со стороны передового китайского читателя.

Чехов умел показать, что за всякого рода идеалистическими теориями скрываются эгоистические интересы, поскольку эти теории ведут к пассивному отношению к жизни, маскируют бездеятельность интеллигенции, ее стремление к покойной жизни и материальному благополучию. Паразитизм и произвол власть имущих, стяжательство и мещанство, чинопочитание и сословная иерархия, обличаемые в произведениях Чехова, были в центре внимания и китайской общественной мысли.

Ба Цзинь, говоря о своей любви к Чехову, подчеркивает, что многие герои его произведений были очень похожи на социальные типы старого китайского общества, что произведения русского писателя помогали ему понять окружающий мир. «Давным-давно стала музейным экспонатом современная ему Россия, — пишет Ба Цзинь, — кануло в Лету его время. Но многие самые разные образы, вышедшие из-под его пера, живут до наших дней в разных больших и малых странах. Я встречал их на каждом шагу в Китае до освобождения. И только после освобождения нашего Китая они стали постепенно исчезать или меняться. После образования Китайской Народной Республики моя горячая любовь к Чехову еще возросла, еще продолжает расти. Я еще полнее понял значение творчества Чехова. Чехов нарисовал образ современного ему общества лишь для того, чтобы воодушевить людей подняться и начисто смести его».

Чехов не закрывал глаза на отрицательные стороны в сознании и психологии широких масс трудового народа. Но чеховское обличение невежества и дикости русского мужика, его рабьей покорности и политической инертности было связано с освещением социальных причин, порождающих эти явления. Рисуя жизнь крестьян, Чехов пронизывает свое повествование глубоким состраданием и сочувствием к ним. Критика недостатков народа всегда оборачивалась под его пером в обличение основ существовавшего строя. Эта сторона его творчества также была очень близка китайской литературе.

Страшная сила косности и застоя в мировоззрении и психологии китайского народа была одним из существенных тормозов в революционной борьбе. Вспоминая причины, побудившие его покинуть медицинский институт и избрать поприщем своей жизни литературу, Лу С: инь в предисловии к своему сборнику «Клич» писал: «И вот однажды я увидел на экране давно покинутых мною китайцев. Один из них был связан, а много других, крепких телом и оцепеневших духом, стояли вокруг в ожидании поучительного зрелища. Судя по надписи, связанному разведчику русской армии японцы собирались снести голову и выставить ее на позор.

Тут я понял, что медицина не так уж всесильна.

Если народ невежественен, каким бы рослым и сильным он ни был, его ждет печальная участь стать либо бессознательным объектом казни, либо ее зрителем. Смерть от болезни не такое большое несчастье. Первой необходимостью являлось духовное возрождение народа, а лучшим средством для него — литература».

Творчество Чехова по своеобразию, идейной направленности. по великолепию художественного мастерства оказалось одним из самых близких к потребностям и запросам китайского читателя.

Чехов не смог соединить свою судьбу с борющимся пролетариатом, но все его творчество было озарено отблесками наступавшей первой русской революции. Обличения Чехова пронизаны непримиримостью к произволу, угнетению, косности. Своими произведениями он неустанно призывал осмысленно относиться к действительности, активно бороться за переустройство жизни, за раскрепощение человеческой личности.

«Каждый новый рассказ Чехова, — писал Горький, — все усиливает одну глубокую, ценную и нужную для нас ноту — ноту бодрости и любви к жизни». Социальный оптимизм Чехова был ценным вкладом в мировую литературу. Но особенно ценными «ноты бодрости и любви к жизни» были для китайского читателя.

Своими произведениями Чехов помогал передовой китайской интеллигенции отстаивать в ожесточенной идеологической борьбе демократические и гуманистические идеалы. Обличительный пафос таких произведений Чехова, как «Палата № 6», «Мужики», «Моя жизнь» и других, учил китайского читателя бороться против предрассудков феодализма, конфуцианской морали, против всей социальной системы, построенной но чинопочитании, взяточничестве и эксплуатации народных масс.

Влияние творчества Чехова на формирование творческих методов Лу Синя, Е Шэн-тао, Ба Цзиня, Ся Яня является одним из таких факторов, который дает возможность на конкретном материале проследить широкие творческие связи новейшей реалистической китайской литературы с русской классической литературой.

В русской литературе Чехов занимает место одного из завершителей критического реализма. В его творчестве с наибольшей полнотой нашли свое выражение основные принципы, которыми руководствовалась русская классическая литература почти целое столетие. Поэтому влияние творчества Чехова на китайских писателей следует рассматривать как свидетельство воздействия русской школы критического реализма.

Творческое наследие Чехова оказало и продолжает оказывать заметное влияние на формирование мирового литературно-творческого процесса. Вечно живой, неустанно борющийся за прекрасное в человеке, Чехов близок и дорог всему прогрессивному человечеству. «Демократизм Чехова; — писал Чжан Тянь-и, — его обличительная критика жестокой и отвратительной эксплуататорской, системы, его мечты о прекрасном и свободном мире, его величие и вместе с тем, близкая нам простота — все это приводит нас к глубокому пониманию того факта, что Чехов — это великий мастер реализма, подлинно народный писатель. Это отношение к Чехову разделяют народы всех стран мира».

Смотрите также: